Камбоджа или Дубай: где выгоднее инвестировать в 2025 году?

Александр Липчанский: Всем привет! Меня зовут Александр Липчанский. Последние два года я превращал рискованные инвестиции в Камбоджу в доходные кейсы. Я показываю страну, где 100 тысяч долларов могут превратиться в 200 тысяч за три года. А вы готовы рискнуть там, где другие боятся? Этот подкаст для вас. Поехали!
Сегодня у меня в гостях Роман Мурадян — эксперт по недвижимости с большим опытом в России, а теперь и в Эмиратах.

Роман Мурадян: Приветствую, Александр. Спасибо за приглашение! С удовольствием пообщаюсь. Про Камбоджу ничего не знаю, не слышал, но, судя по тому, как ты её представляешь, уже хочется туда поехать.

Александр Липчанский: Вот это мы и поправим. Про Камбоджу, к сожалению, никто ничего не знает. А ведь там — совершенно другая инвестиционная история.

Роман, я хочу обсудить с тобой текущую ситуацию. Сегодня в России инвестировать в недвижимость непросто. Мы сейчас говорим именно об инвестиционной недвижимости, а не о жилье для себя. Так вот, чтобы получить в России доход, нужно быть глубоко в теме: знать рынок, объект, локальную ситуацию, разбираться в недооценённой вторичке, может быть.

Но просто рассчитывать на рост — уже не приходится. В Камбодже всё иначе. И мне интересно сравнить, что ты видишь в Дубае — как в инвестиционном направлении, куда смотрят россияне, теряющие интерес к российскому рынку.

Роман Мурадян: Хороший вопрос про инвестиции. Да, в России ещё можно находить кейсы — при правильном подборе компании, риэлтора, аналитики. Но согласен, стало сложнее. Рынок цикличный.

В Эмиратах, особенно в Дубае, многое тоже меняется. В 2022 году, например, активно заходили россияне — кто-то хорошо заработал, кто-то не оправдал ожиданий. Но рынок растёт. Очень активный. Сегодня спрос превышает предложение. Больше половины сделок — инвестиционные.

Александр Липчанский: В Дубае спрос действительно превышает предложение?

Роман Мурадян: Конечно. Хотя Россия уже не в лидерах по объёму спроса, как было раньше, но весь мир покупает. Продажи идут активно.

Основной формат — офф-план с рассрочкой. То есть клиент платит равными частями до окончания строительства только 50%, а оставшиеся 50% — застройщик даёт на год-два без процентов.

Например: 10% сейчас, через два месяца — ещё 10%, потом каждые 3–4 месяца по 5%. Это уже норма. Такого я нигде больше не видел. Не знаю, как в Камбодже?

Александр Липчанский: В Камбодже есть рассрочка до сдачи. Я всегда говорю инвесторам: ребята, в Дубае вам дают рассрочку после сдачи, а в нормальной экономике — такого не бывает. Девелоперу нужны деньги сейчас, он выполнил свои обязательства — сдал объект.

Так что рассрочка после сдачи — это маркетинговый инструмент, чтобы стимулировать спрос. Но есть исключение: один проект в Пномпене сейчас предлагает 40 месяцев рассрочки после сдачи. Это единственный случай в стране.

Причём проект уже продан на 90% — это распродажа остатков. А вот в Дубае, как я понимаю, это стандарт.

Роман Мурадян: Да, в Дубае офф-план всегда был популярен. Просто раньше было плечо 60/40, 70/30, 50/50. Сейчас больше опций — до ключей платишь половину, остальное — потом.

На рынке более 300–400 проектов, плюс Абу-Даби, плюс Рас-эль-Хайма, где уже выдали лицензию на строительство казино. Это огромный рынок под любой запрос.

И да — Дубай сегодня локомотив. Россия и Казахстан — одни из основных покупателей.

Александр Липчанский: Казахстан прямо в топе?

Роман Мурадян: Да, большой поток. Если брать весь СНГ, то явно выделяются Россия и Казахстан.

Александр Липчанский: То же самое в Камбодже. Может быть, масштабы другие, но Россия и Казахстан — это наши основные клиенты. Интерес к зарубежной недвижимости у них высокий.

Роман Мурадян: Если говорить про плюсы Эмиратов, то их масса. В Дубае 7–8 месяцев в году — лето. Это, пожалуй, самый безопасный город в мире, безопасность тут возведена в культ.

Город удобно расположен: 4–5 часов от Москвы — и ты уже на месте. Без виз, без сложностей. Просто покупай билет, прилетай, отдыхай, радуйся жизни.

Александр Липчанский: В Камбодже тоже есть движение в эту сторону. В прошлом году (2024) появились два прямых рейса: Дубай–Пномпень и Пномпень–Дели.

А в этом году открывается новый международный аэропорт в Пномпене. Это серьёзный драйвер для роста экономики и недвижимости. Один из наших проектов расположен прямо у будущей станции лёгкого метро, которая станет пересадочной до аэропорта. Такие инфраструктурные объекты — колоссальный потенциал.

Роман Мурадян: В Дубае тоже — постоянно новые стройки. 300–400 проектов — как вообще понять, куда вкладываться?

Александр Липчанский: Вот-вот! Город растёт огромными темпами, и как инвестору понять, что выбрать?

Роман Мурадян: Смотри, 300–400 — это весь пул: и стройка, и вторичка. Но доступных новых проектов немного. Хорошие варианты часто уходят ещё до старта продаж — через предзаказы или инвесторов.

Иногда бывает, что всё распродано до выхода на рынок. Это реально.

Инвестиционная схема работает так:

• сначала заходят инвесторы 1-й волны,
• потом часть выходит при росте на 30–40% (если застройщик разрешает),
• затем заходят инвесторы 2-й волны,
• и в конце — конечный пользователь (end-user).

До него может пройти несколько стадий перепродаж.

Сейчас особенно активны Индия, Великобритания, Европа.

Александр Липчанский: Кстати, Индия — интересная тема. Индийцы проявляются и в Камбодже как активные инвесторы.

Что касается стадий — в Камбодже их пока две: инвестор и конечный пользователь. Например, проект Times Square — местный бренд.

Даже другой застройщик хотел назвать свой проект так же, но мы сказали: «Ребята, Times Square — это уже имя собственное, местный бренд. Не надо».

Роман Мурадян: Хорошо, что вы это контролируете.

В Дубае не всё так дёшево — хотя да, рассрочки есть, и всё вроде комфортно, но надо уметь планировать платежи, особенно россиянам: всё в валюте.

И ещё момент: не стоит ждать, что доходность появится сразу. Я всегда говорю клиентам — основной рост начинается за 6 месяцев до сдачи, а иногда — только после получения ключей.

Александр Липчанский: Это мой любимый вопрос — со скольки начинается цена метра?

Вот возьмём Times Square. Он стоит почти на границе делового центра Пномпеня — 400 метров до центра. Пять минут пешком.

Стартовая цена — $1000 за м². Как тебе такое в сравнении с Дубаем?

Роман Мурадян: Ну, мягко говоря, удивительно. У нас таких цифр не найти — разве что в пустыне и далеко от метро. В Дубае проекты стартуют с $4000 за метр, особенно в хороших локациях.

Нас смотрят инвесторы и конечные покупатели — давай конкретнее. Сколько стоит однушка, двушка в Камбодже?

Александр Липчанский: В проектах премиального сегмента, в деловом центре — однушка от $115 000 до $170 000. Двушка — от $250 000 до $300 000.

Например, есть Wyndham Garden — сеть отелей, они присутствуют и в Пномпене. Их проекты — премиум-уровень.

А вот нижняя планка для однушки — $50 000. И это не какой-то трэш, а бизнес-класс, близко к центру, с хорошими перспективами роста.

Роман Мурадян: В Дубае, конечно, с $50 000 не зайдёшь. Это невозможно. Но вот есть интересная отметка — $205 000.

Если покупатель приобретает объект от этой суммы, он получает двухлетнюю визу — это большой плюс. Но найти что-то стоящее за $205 000 — уже квест. Мы стараемся, подбираем такие варианты, но их надо ловить.

Александр Липчанский: В 2025 году в Камбодже ввели налоговые послабления.

Например, жильё до $210 000 полностью освобождено от гербового сбора при регистрации собственности.

А это почти всё жильё на рынке. В обычное время ставка — 4%, как в Дубае. А теперь — 0. Значит, покупатель экономит тысячи долларов.

Роман Мурадян: У нас тоже 4%, но их всегда платит покупатель при оформлении. При продаже — никаких налогов, даже если хорошо заработал.

Налог на прирост капитала и налог на аренду — отсутствуют.
Александр Липчанский: Аналогично.

• Гербовый сбор — 4%, но в 2025 году его отменили до суммы $210 000.
• Налог на прирост капитала — 0%. Его обсуждают, но с 2022 года ввод откладывается.
• Налог на недвижимость — 0.1% в год.
• Налог на доход от аренды не платит нерезидент.

Роман Мурадян: Давай немного отойдём от инвестиций и поговорим про обычную жизнь. Многие покупают недвижимость не только для дохода, но чтобы проводить зиму в тёплом климате.

В Дубае комфортно: тёплое море, европейский уровень сервиса, инфраструктура на высоте. Это город, в котором хочется жить, если можешь себе позволить.

Александр Липчанский: В Камбодже другая история. Это не город для отдыха от мегаполиса — особенно Пномпень. Он сам мегаполис.

Хотите отдыхать — езжайте на море. Но инвестировать в побережье я не рекомендую.

Приморский город Сиануквиль был сломан китайской экспансией до ковида. Сейчас там много недостроев, рынок вторички разрушен, и процесс восстановления только начался.

Правительство этим занимается — возможно, за 5 лет ситуацию выправят. Пока же — это место, где можно жить, но не заработать.

Поэтому фокус остаётся на Пномпене: там есть развлечения, рестораны, бизнес, деловая активность.

Хотя, конечно, не ждите, что приедет Бейонсе с концертом. Но, например, у Анжелины Джоли в Камбодже есть остров и земля, она усыновила камбоджийских детей — известный факт. Но это никак не связано с жизнью рядового человека.

Роман Мурадян: А кто-то вообще едет жить в Камбоджу?

Александр Липчанский: Да, едут. Есть клиенты, которые были в Камбодже 5, 10, даже 15 лет назад, и влюбились в атмосферу. Здесь ощущение расслабленности и дружелюбия. Людей это тянет назад.

Но в целом таких немного. Жильё для жизни или зимовки — это максимум 5–10% запросов. Всё остальное — чистые инвестиции.

Роман Мурадян: Вот в чём сильная сторона Дубая — ликвидность вторичного рынка.

Дубай — это огромный бизнес-хаб. Из 350 крупнейших мировых компаний более 100 имеют там офисы. Приток экспатов — постоянный. Люди приезжают, работают, заключают контракты — и сразу покупают жильё, в том числе на вторичке.

Если ты вложился и дождался сдачи — продать не проблема. Это и есть настоящая ликвидность.

Александр Липчанский: Честно скажу — мне кажется, что в Дубае при таком количестве новых проектов продать вторичку сложнее. Все же хотят «новое и свежее».

Роман Мурадян: Есть такое ощущение, но не совсем верное.

Дело в том, что есть две разные категории покупателей:

• одни — инвесторы, ищут пресейлы и котлован,
• другие — end-user’ы, покупают, чтобы жить здесь и сейчас.

В прошлом году, если не ошибаюсь, 170 000 человек переехали жить в Дубай на ПМЖ. Не по контракту — жить. И они покупают вторичку, в том числе в сданных домах, где никто не жил.

Спрос огромный.

Александр Липчанский: Справедливо. У вас рынок действительно живой. А у нас… другая механика. Камбоджа — рынок внутренний.

60–70% покупателей — местные. Это важное отличие. И важно понимать, что страна молодая, динамичная, выходящая из статуса беднейшей, но уже подбирается к среднему уровню дохода.

65% населения — младше 30 лет.

Каждый год прирост населения почти на миллион человек. Люди перебираются в города. И это создаёт естественный спрос на недвижимость.

Александр Липчанский: А как ты оцениваешь политические риски в Дубае? Бывает, что всё отлично, страна растёт, а потом — хлоп, и курс разворачивается, или правительство меняет приоритеты.

Роман Мурадян: Хороший вопрос. Чтобы прогнозировать будущее, надо смотреть в прошлое.

Дубай — абсолютная монархия. Им управляет семья Аль-Мактумов уже более 200 лет.

Текущий правитель — шейх Мохаммед бин Рашид Аль-Мактум, один из самых уважаемых и деятельных лидеров региона. Он автор нескольких книг о развитии страны, и его подход можно назвать настоящим предпринимательским менеджментом государства.

Следующий на трон — принц Хамдан. Он уже управляет несколькими ведомствами, активен, публичен, ведёт Инстаграм, участвует в спортивных соревнованиях. Уверен, никаких резких разворотов не будет.

Александр Липчанский: Похоже. В Камбодже — не монархия в прямом смысле, но... тоже семейная история.

Монархия есть, но король сейчас — декоративная фигура.

Реальную власть уже почти 40 лет держал премьер Хун Сен, бывший красный кхмер, который позже изменил курс и начал развивать страну.

В 2023 году его сын, Хун Манет, выиграл выборы и стал новым премьером. Сформировал молодой кабинет министров, но курс остался прежним: инвестиции, рост, инфраструктура.

Так что это тоже — авторитарная, но стабильная модель, работающая без потрясений.

В Камбодже важны семейные и клановые связи: 8–9 семей составляют ядро элиты, около 20 — полностью контролируют политический и экономический процесс.

Причём эта элита сформировалась заново после трагедии с красными кхмерами — практически с нуля. Это как пересборка всей страны. И с 1980-х годов страна выстраивается заново.

Александр Липчанский: Что касается валютной стабильности — у нас тоже всё как в Дубае.

Уже 20 лет камбоджийский риэль привязан к доллару. Курс — примерно 4100 риэлей за доллар. То есть все сделки, договоры, аренда, депозиты — в долларах США.

На практике в стране ходят две валюты. Долларом можно платить в супермаркете, на рынке, в кафе. Риэли — только для мелкой сдачи.

90% банковских счетов — долларовые, договоры купли-продажи — в долларах, аренда тоже.

Роман Мурадян: То есть, по сути, долларовая экономика. Это хорошо для инвесторов.

Александр Липчанский: Да. И что важно — нет планов избавиться от доллара. Есть чисто формальные программы стимулирования кхмерской валюты, но разница в доходности депозитов минимальна:

• в долларах дают ~4%,
• в риэлях — ~5%.

Так что Камбоджа — это квазидолларовая территория, и инвестор полностью защищён от колебаний местной валюты.

Александр Липчанский: Вот ты рассказывал про Дубай, про Пальму, про насыпные острова. А я тебе скажу — в Пномпене уже три насыпных острова.

• Копик — административный и деловой район с парками, офисами и дорогими виллами.
• Кох Нореа — будущий деловой центр, фактически город-спутник через мост от центра города.
• И третий, безымянный пока, просто расширенная суша на другом берегу Меконга, где уже начинается строительство.

Роман Мурадян: Серьёзно? Прям как в Дубае — стройка на воде?

Александр Липчанский: Да. У нас Меконг шириной до 2 километров. Люди не хотят уезжать в пригороды, поэтому насыпают землю в самом центре, рядом с инфраструктурой.

Плюс есть амбициозный проект:

крупнейший девелопер Prince Group отступил 4 километра от Сиануквиля, ближе к будущему аэропорту, и строит насыпной остров в виде лепестков, как у вас.

По генплану — до 2030 года там будет создан финансово-курортный центр Юго-Восточной Азии, своего рода камбоджийский мини-Дубай.

Роман Мурадян: Очень интересно. В Эмиратах сейчас активно развивается Пальма Джебель-Али — новая насыпная пальма, в два раза больше первой.

Этот проект моментально раскупили. Там тоже всё продумано — метро, инфраструктура, выставочные центры. В этой же зоне был Экспо 2020, а теперь строят новый аэропорт Аль-Мактум, который станет самым крупным в мире.

Александр Липчанский: Это мощно. А у нас пока делают ставку на курортный редевелопмент Сиануквиля. Там были недострои, сломанные проекты, сейчас всё отдают новым инвесторам.

В планах — восстановить город, привести в порядок набережную, построить новый туристический центр. А пока — первые проекты: отель Renaissance, участки под мини-отели и отели для курортного отдыха.

Александр Липчанский: Ну что, давай про ROI. Какие цифры считаются в Дубае хорошими?

Роман Мурадян: Рынок разный. Есть проекты, где инвесторы зарабатывали и 30, и 40% годовых, и выше — есть даже рекордные кейсы.

Но я предпочитаю быть осторожным:

• 15–20% годовых — это реалистичная цифра,
• всё зависит от локации, застройщика и этапа входа.
• Например, первая линия у моря — понятно, дорого. А вот комьюнити с виллами, таунхаусами и зелёными зонами сейчас особенно популярны.

Дубай сажает по 500 деревьев в день. Это уже не просто пустыня. Речь о районе — это как джунгли. Но надо смотреть, что вокруг: инфраструктура, планы развития, рост цен — это всё делает хорошего риэлтора настоящим аналитиком.

Александр Липчанский: Знаю, что в Дубае всё лицензируется, и аналитика рынка — официальная, прозрачная. Все сделки фиксируются.

Роман Мурадян: Да, всё через земельный департамент (DLD). Можно посмотреть историю сделки, по каким ценам продавалось, кто сколько заработал. Иногда видно: один купил за миллион, через полгода продал за 900, а следующий — за 1.5 миллиона. Всё на виду.

Это и есть прозрачный рынок с сильной аналитикой. Кто-то теряет, кто-то выигрывает. Главное — не вестись на обещания золотых гор, а играть в долгую. Для борьбы с инфляцией и сохранения капитала — Эмираты отличное место.

Александр Липчанский: У меня в Пномпене есть две модели:

1. Агрессивная — вход на пресейле, выход перед сдачей или сразу после. Срок: ~2–2.5 года. Доходность: до 100% за цикл, т.е. 25–30% в год.
2. Консервативная — проект почти готов или сдан, высокий класс, гарантированная аренда 6–8% годовых по договору. Апартаменты передаются в управление, владелец не живёт, но получает выплаты. Формат отельного сервиса.

Роман Мурадян: Знакомая модель. Есть и у нас:

• Пресейл в популярных районах может дать 30–40%, но это надо поймать правильный проект.
• Моя любимая — консервативная модель: дождаться ключей, сдать в аренду, стабильно получать доход. Это тихий доходный бизнес, особенно в валюте.

Роман Мурадян: В Дубае долгосрочная аренда даёт 6–8% годовых в валюте.

Особенности:

• Часто аренду платят одним чеком за год, иногда двумя-тремя.
• Квартиры сдаются без мебели, арендатор всё оформляет сам: коммуналка, интернет, мебель.
• Рынок живой: если арендатор съехал — нового найдёшь за день.

Есть и краткосрочная аренда, особенно в районах типа Дубай-Марина. Там до 12% годовых, но это уже история с лицензиями, управляющими компаниями и полным обслуживанием.

Александр Липчанский: У нас долгосрочная аренда даёт 8–10% в год, а краткосрочная (Airbnb) — до 20–30%, если хорошо выбрать локацию.

Особенно с ростом туризма: сейчас 7+ миллионов туристов в год, а новый аэропорт в Пномпене будет рассчитан на 50 миллионов пассажиров. Пока это запас на будущее, но потенциал огромный.

Александр Липчанский: В Камбодже ситуация уникальная для Азии. Иностранцы могут иметь полную собственность (фрихолд) на апартаменты, начиная со второго этажа и выше. Первый этаж и земля — только для местных.

Что касается вилл, их можно приобретать через трастовую конструкцию. Это не просто ООО, а специальный траст с юридическим оформлением.

Владелец покупает долю в трасте, которая олицетворяет конкретный объект на земле, но земля и здание не находятся в прямой собственности.

Зато кондоминиумы — это 100% фрихолд, как для местных.

Роман Мурадян: В Дубае также есть фрихолд и лисхолд.

• Фрихолд — это полное право собственности, возможность передавать по наследству, завещать, продавать без ограничений.
• Лисхолд — аренда земли на длительный срок (например, 99 лет), но на практике тоже работает надёжно.

Все эти формы полностью регулируются и лицензируются. Рынок очень прозрачный. Сделка оформляется через земельный департамент, всё официально, никаких «серых» схем.

Александр Липчанский: В Пномпене тоже бывают проекты с лисхолдом, хотя закон разрешает фрихолд. Это связано с категорией земли, на которой построен дом. Например, если даже второй этаж не может принадлежать иностранцу — там только лисхолд.

Но я лично предпочитаю фрихолд, это всегда надёжнее: никаких аренды земли, никаких условий по продлению.

Роман Мурадян: В Дубае всё зависит от застройщика. Можно купить:

• «голые стены» — без отделки,
• с дизайнерским ремонтом,
• с полной меблировкой и техникой.

Есть всё, на любой вкус. Квартиры, виллы, таунхаусы. Очень богатый выбор.

Александр Липчанский: В Камбодже почти всегда продают в полной комплектации:

• отделка,
• встроенная кухня,
• мебель,
• текстиль,
• посуда и даже бокалы.

Ты получаешь квартиру «под ключ» — заезжай и живи или сдавай.

Про архитектуру:

• есть шикарные проекты, как, например, Le Condé с террасами, беговыми дорожками, библиотеками и каворкингами.
• но есть и простые «коробки», особенно на небольших участках. Некоторые дома буквально «карандаши».

Тем не менее, даже дизайн сейчас развивается: простота уходит, появляются интересные концепции и уровневые структуры.

Роман Мурадян: В Дубае — в основном состоятельные покупатели. Но с офф-планами заходят и те, кто платит по 10% частями — как способ войти с минимальным стартом.

Есть и инвесторы-флипперы, и люди, которые переезжают жить: Дубай сегодня — международный хаб с высоким уровнем жизни.

Александр Липчанский: У нас очень двухуровневый рынок.

1. Состоятельные инвесторы — заходят этажами, особенно на старте. Бывает: выходит прайс в 9:00 — а несколько этажей уже выкуплены.
2. Массовый инвестор — это люди с бюджетом от $50 000 до $100 000. И это — бизнес-класс, с рассрочкой на 2–3 года.

Фишка в том, что входной порог — в 10 раз ниже, чем в Дубае, но доходность — сравнимая или выше.

Александр Липчанский: В Камбодже 60% покупателей — местные. Ещё около 30% — это соседи: Сингапур, Китай, Корея, Япония, Таиланд.

А вот на европейцев, австралийцев, американцев и россиян приходится всего 10%. Причём Россия — пока только 0.5–1%. Это мало, но потенциал для роста огромный.

Камбоджу хорошо знают соседи — и это ключ. Именно азиатский крупный бизнес строит дороги, аэропорты, инфраструктуру. Например, Китай строит канал через Меконг, чтобы миновать Вьетнам. Это всё — инфраструктура будущего, финансируемая соседями.

Роман Мурадян: То есть, все в теме, кроме Европы?

Александр Липчанский: Именно. Камбоджа — не экзотика для азиатов, но пока экзотика для россиян. Хотя ситуация меняется: на последних выставках на Тишинке уже было 4 стенда с Камбоджей, и будет ещё больше. Это уже становится «нормальным» направлением

Роман Мурадян: А как там с языком? Все по-английски говорят?

Александр Липчанский: Камбоджа — самая англоговорящая страна в Азии, по моему опыту. Дети учат английский с младших классов.

На улице, в магазине, в офисе — английский работает везде.

90% сотрудников в бизнесе говорят на английском. Только если нужно что-то объяснить на глубоком бытовом уровне, включается кхмерский.

Вся деловая коммуникация — на английском. Никаких проблем.

Роман Мурадян: В Дубае — аналогично. Иногда кажется, что английский — даже более родной, чем арабский. А если посидеть в кафе в Дубай-Марине — услышишь столько русской речи, что дочь спрашивает: «Пап, зачем учить английский, если здесь все говорят по-русски?» 😄

Александр Липчанский: Расскажи про вашу партнёрскую программу в Дубае. Нас смотрят не только инвесторы, но и профи рынка.

Роман Мурадян: У меня за плечами — крупнейший партнёрский центр в Москве. Сейчас делаю такой же на Эмираты.

Схема простая:

• если нам передают клиента,
• мы из своей комиссии платим вознаграждение.
• И это не только для риэлторов, но и для всех, кто может порекомендовать клиента.

Принцип — прозрачность, отчётность, быстрые выплаты.

Сейчас у нас более 500 партнёров, включая крупные агентства с Урала, Сибири, Юга России. Очень активны Сочи и Краснодар — они в топе по активности, после Москвы и Питера.

Александр Липчанский: У меня сейчас около 150 зарегистрированных партнёров, но активны — процентов 10. Это примерно 15 человек.

Роман Мурадян: У нас по классике активно работает около 20% партнёрской базы, и не всегда крупные агентства дают больше всего — часто именно небольшие команды эффективнее.

Роман Мурадян: В Дубае районы подбирают под образ жизни. Кто-то хочет небоскрёбы и движуху — идёт в Дубай-Марину или даунтаун с Бурдж-Халифой. Кто-то выбирает зеленые комьюнити с виллами — вроде Дамак-Хиллс или Дубай-Хиллс. Это уже не «пустыня», а буквально джунгли с пальмами, бассейнами и школами.

Мне, например, нравится Creek Harbour — будущий центр с водой, башнями, дизайнерскими проектами. Атмосфера там очень современная, но расслабленная.

Александр Липчанский: А у нас в Пномпене основные районы гораздо более компактные. Центр — это район BKK1:

• исторически это квартал, где селились иностранцы,
• сюда пришли банки, посольства, офисы,
• сейчас — это флагманский район города, как твой даунтаун.

Есть ещё Chamkarmon — чуть южнее, он связывает центр с дорогой на новый аэропорт, развивается как деловой и логистический коридор. Там цены растут.

И да — у нас есть "Русский рынок"!

Роман Мурадян: Серьёзно? Прям так и называется?

Александр Липчанский: Да, официально называется Russian Market. Никто точно не помнит, откуда пошло, но говорят, что во времена Советского Союза туда завозили технику и товары через Вьетнам — именно для советских специалистов. Сейчас это туристический рынок, где продаются сувениры, одежда и антиквариат.

А ещё у нас есть улица под названием "Boulevard of the Russian Federation". Это центральная магистраль города, ведущая от Королевского дворца к аэропорту.

Когда Байден приезжал в Камбоджу — его кортеж катался по бульвару Российской Федерации.

Александр Липчанский: Давай честно. У каждой страны есть свои минусы. Начни с Дубая — три главных.

Роман Мурадян:

1. Летняя жара. С середины мая до середины сентября — температура +45…+50°C, высокая влажность. Хотя всё компенсируется кондиционерами и удобством перемещений.
2. Высокая стоимость жизни. Кофе — $5, аренда — от $1500 в месяц, еда — дорого. Недвижимость — тоже. Но при этом мебель, техника и автомобили стоят дешевле, чем в Европе.
3. Языковой барьер. Для работы и жизни нужен хороший английский. Без него — ни договора, ни общения. Это не минус, но вызов для многих.

Александр Липчанский: В Камбодже тоже не всё идеально:

1. Недострой. Есть объекты, брошенные ещё с ковида. И сейчас можно наткнуться на не завершённые здания. Это реальность.
2. Слабая регуляция. Искроу-счетов нет, договоры часто простые, многое зависит от застройщика. Защита инвестора формируется, но пока отстаёт.
3. Инфраструктура. В центре Пномпеня нет тротуаров. Это неудобно для пешеходов и семей с детьми. Городская программа по благоустройству уже стартовала, но пока изменений немного.

Александр Липчанский: Роман, спасибо тебе! Очень интересный разговор. Я приглашаю тебя в Камбоджу — показать всё вживую.

Роман Мурадян: А я жду тебя в Дубае — пять часов лёта, никакой визы, билет — и ты на месте! Посмотрим всё на месте, покажу район за районом.

Александр Липчанский: Спасибо, друзья. Сегодня мы сравнили Дубай и Камбоджу — и увидели, что обе страны достойны внимания. Обе дают возможности. Вопрос — в вашей стратегии.